Синий плащ Блока у Вертинского и Бродского

Мы все знаем блоковское хрестоматийное "О доблестях, о подвигах, о славе," в частности строки: "Ты в синий плащ печально завернулась,/ В сырую ночь ты из дому ушлa."

Красиво, не правда ли? Но мне гораздо больше нравится почти то же самое у Вертинского: "Но ты уйдешь, холодной и далекой,/ Укутав сердце в шелк и шиншилля." Да, это дурновкусие, как говаривал Бродский (о Блоке, правда). Но какое декадентство, какая пафосность! Они есть в зародыше и в блоковском стихотворении (буйным цветом дурновкусие у него колосится в других местах), и по-мне, лучше иметь роскошные the whole nine yards, а нe полунамеки.

Кстати, Бродcкий сам отыгрался на "доблестях," я считаю. В его "То не Муза воды набирает в рот" синий плащ превращается в голубой платок, а последнее четверостишие перекликается с последним четверостишием у Блока - "Уж не мечтать о нежности, о славе,/ Все миновалось, молодость прошла!/ Твое лицо, в его простой оправе/ Своей рукой убрал я со стола." У Бродского же перевертыш: "Навсегда расстаемся с тобой, дружок./ Нарисуй на бумаге простой кружок./ Это буду я - ничего внутри./ Посмотри на него, а потом сотри." Дословно не лирическое я убирает лицо возлюбленной, а возлюбленная должна уничтожить упрощенное до кружка лирическое я. Но так как это ничто иное как его просьба, смысл совпадает с блоковским.

Интертекст-с. И если я ошибаюсь, "я готов[а] сьесть свою собственную голову!"