Вещи из детства

[toujours_murr]

В романе Динка В. Осеевой (вторая по любимости детская книга после Книги, то есть, Дороги, которая уходит в даль А. Бруштейн) фигурирует расшитый стеклярусом ридикюль, пережиток капиталистически-буржуазного прошлого. Этот ридикюль никому никогда не был нужен, но он не потерялся даже при переезде откуда-то с дачи на Волге в Киев. Потому что истинно ненужные вещи никогда не теряются, или что-то в этом роде (ха, надо перечитать Динку что ли!).

У меня тоже есть такой ридикюль, советско-индийский, расшитый золотыми крестиками на черном синтетическом бархате, но он сначала был маминым, а потом из ненужного превратился в нужный, потому что я беру его на костюмные вечеринки в стиле декаданса, и т.д. почти как Динка.

А еще у меня есть две штучки из середины 80-х, которые каким-то образом пережили мое взросление и перебрались не только из Москвы в Германию, но даже из моего родительского дома в мой дом настоящий. С обеими связаны постыдные истории.

Первая игрушка - крошечная обезьянка, которую можно надеть на мизинец. Это сейчас я знаю, что она из серии японских игрушек "Мончичи," обретших популярность в Европе к концу 70-х. Но когда эту обезьянку принесла в наш (второй или третий?) класс одна девочка, родители которой бывали заграницей, все, что я поняла, что она а. диво дивное, б. мне она НУЖНА. Каким образом я отжала эту обезьянку у моей одноклассницы я не помню, наверняка потому что слишком стыдно. А ведь я была хорошей девочкой из приличной семьи, я хорошо училась и ходила в музыкальную школу! Как мне удалось незаконно заполучить чудесную обезьянку и при этом все еще быть на speaking terms с ее бывшей хозяйкой, для меня загадка. Знаю только точно, что обезьянка до сих пор пахнет так, как в 86-м или 87-м году. Детством и заграницей. Я ей регулярно подрисовываю нос и ресницы и веснушки.


Вторая вещица - это детский медный браслет со стекляшками. Судя по его жизнерадостному виду, он был явно не советского производства, а то ли опять из Индии, как ридикюль, то ли из южных республик. Браслетик принадлежал дочкам маминой подруги, которые пришли к нам в гости. Я помню, что я смотрела на него как Эллочка-людоедочка на чайное ситечко. Опять же я не помню, как он стал моим. Наверное, имели место дипломатичные переговоры со стороны моей мамы и хитрая схема выменивания, потому что скандала не было, и мы продолжали дружить семьями с бывшими владелицами браслета.

Карма настигла меня 30 лет спустя. Моя семилетняя мелочь разглядела и обезьянку и браслет на самом верху моей книжной полки и ЗАХОТЕЛА их обоих. К обезьянке интерес быстро угас, у мелочи полно игрушек круче и меньше, поэтому и нос и ресницы и обезьяньи веснушки остаются в сохранном подрисованном виде.

Но браслетом мелочь теперь полнoценно владеет. За пару дней владения мы успели потерять один из маленьких кружков белого бисера вокруг предпоследнего камешка. Многократно потерять, в том числе и в школе. Но он почему-то всегда находится обратно. Чует мое сердце, браслет и обезьянка никуда не денутся еще 30 лет как минимум.

Comments

белое пальто против белых колготок

[phyloxena.livejournal.com]

В повести Чуковского про гимназию был эпизод, когда протагонист идет, рыдая, после очередной несправедливости, и его пригревают какие-то дамочки, которые делают игрушки - цыплят из гаруса. Делать игрушки из ниток я умела, а гаруса у бабушки (которая вязала и из чьих запасов я делала бесконечную ерунду и переводила материалы) не было, это был дефицит третьей степени. У меня была идея этой атлантиды вещей, которых больше не бывает, включая этих вот *гарусных* цыплят.

А моя жажда обладания не удовлетворилась, потому что жаждала я целое пальто. Не белое, нежно сиреневое синтепоновое дутое пальто с каким-то трикотажным, в крупную резинку, тримом, принадлежало оно противной девочке, которая стала еще противнее в моих чистых, чуждых всякой материальной зависти и прочей низости, глазах, от обладания этим небесно прекрасным пальто. Не помню, как я оказалась с этим пальто один на один. Стояла в школьной раздевалке и изнывала, глядя на вешалку. Судя по всему, ничего из того, что мне пришло тогда в голову, я не предприняла - уж неизбежные неприятности должны были запомниться, и она потом в этом пальто ходила до конца сезона. Но как волшебно манили эти яркие пухлые синтетические поверхности. Рюкзаки и пеналы, и опалесцирующие ластики неоновых оттенков. Даже когда папа стал выездным, мне этого дерьма не доставалось, он по магазинам не ходил, а привозил качественные спартанские предметы, прихваченные там, где бывает наука. Тонкие фломастеры с лебедем, чтобы писать на прозрачках (Staedler?) и пяткиломертовые ручки. Ну и вообще, пока папа стал выездным, 88 год, наверно, я уже полностью интернализовала презрение к материальной низости и белые колготки.

Re: белое пальто против белых колготок

[toujours-murr.livejournal.com]

Тонкие фломастеры с лебедем - Stabilo!
Нужная вещь!

О, какая ты была продвинутая, сразу на целое пальто замахнулась! Помню, как к концу 80-х к нам в школу приехали американские школьники, вот у них была одежда вырви глаз, я таких ярких красок вообще никогда не видела. Привезли нам резиновые браслеты неоновых цветов, которые некоторые (многие) из нас пробовали на зуб. Стыдобища!
Вообще материальный мир - зло, надо было следовать принципам марксизма-ленинизма.